2 октября в Лондоне около 4 вечера какое-то электронное табло бодро показывало +31. За городом, в графстве Хэмпшир, куда летом переехала моя свекровь, было попрохладнее, а у неё в гостиной, куда мало попадает солнце, и вообще совершенно комфортно. Правда, мы всё равно пару раз выбирались на улицу, но не вышло того, о чём я мечтала - прогулки в золотом шуршащем парке, потому что, помимо жары, я элементарно не уточнила по карте, где этот парк находится. Ну ладно, в прошлом году мне это почти удалось в Питере, поживу ещё некоторое время воспоминаниями. Тем более, воспоминания того стоят: ледяной, промозглый, будний октябрьский день, "Что такое осень" в плеере, и я одна с фотооаппаратом в Царском Селе, сначала в Екатерининском, потом в Александровском парке, одинаково пустых и почти прозрачных, засыпанных листьями по колено, многократно отражённых в зеркальных прудах и каналах. Квинтэссенция ностальгии, осени и одиночества, правильного, время от времени жизненно необходимого для глубокого вдоха и выдоха, для творчества, для самосознания. Мне было ужасно холодно и ужасно легко, как будто я сама была не тяжелее сухого листка и меня могло бы запросто унести ветром и знакомой мелодией. А в этом октябре меня может унести разве что ураган...
Свекровь нашла, что я слишком много "дёргаюсь" и слишком много внимания обращаю на свой живот. В переводе это значит, что я не могу (и отказываюсь) пять часов подряд сидеть неподвижно и без дела в её гостиной, в кресле, на которое под страхом смертной казни нельзя задирать ноги. Вместо этого я встаю, меняю позу, нахожу мелкие занятия или ухожу погулять. Ах да, и глажу живот, там, где чувствую движение. Это, конечно, тоже не страшно, особенно по сравнению с некоторыми её прошлыми комментариями. Главное, она согласилась помочь с финансами для переезда, что, собственно, составляло коварно-подхалимскую частьь нашей поездки (мы не полное меркантильное кю, навестить её тоже было давно пора, но это было существенным элементом).
А сегодня был, наверное, последний сарафанный день на маленьком зелёном, но слегка желтеющем острове. И мне осталось три недели работы, потом неделя каникул, а потом Хэллоуин и официальное начало декретного отпуска. Впервые в жизни я буду так долго не работать и не учиться. Меня уверяют, что я заскучаю; впрочем, меня уверяют во многом, что я намерена опровергнуть.