На второй-третий день после Хэллоуина у тыкв, оставленных перед домом, становится всё более похмельный и удручённый вид. На асфальте тут и там - расквашенные корки, и это не может не беспокоить тех, кто ещё удерживается в сохранности. В Bodyshop продают гель для душа с ароматом "сладкого тыквенного пирога с пряностями". В Кембридже по улицам летят листья и велосипеды и старинные здания распускаются на бледном солнце, как осенние цветы, всеми своими оттенками тянутся к родственному сезону, кирпично-красные и рыжие, песочные, золотистые. Редкие плоскодонки на Кэме, плывущие ненамного быстрее опавших листьев, сами кажутся листьями-переростками. На каждой чугунной решётке вокруг церкви или колледжа предлагают что-нибудь заманчивое: концерт терменвокса или лютни (этого же самого лютниста я однажды слушала в Питере во дворце Белосельских-Белозерских), "Стеклянный зверинец" или "Портрет Дориана Грея", выступление ансамбля грузинского танца или встречу с послом Российской Федерации. Я никуда не собираюсь, но читаю, наслаждаясь возможностью идти мимо так медленно, как мне захочется, и ощущением, что теперь и дневная, а не только утренняя и вечерняя кембриджская осень принадлежит мне. В магазин всяческой индийской эзотерики можно ходить просто помедитировать: подвальчик напротив Кингс-Колледжа похож на какое-нибудь пещерное святилище всех будд и ботисатв сразу, завешанное тканями с завораживающими орнаментами и уставленное тускло поблёскивающими, бессмысленно-красивыми предметами. Обычно он мне не по пути, а теперь вот - как раз по дороге на украинский. На университетском кампусе чувствую себя немного самозванкой - моё пребывание там оправдано исключительно статусом жены, и это мне непривычно, но на занятии я вполне на своём месте - никто, кроме меня - включая преподавательницу! - не знает или не помнит имени турецкого султана, женившегося на Роксолане. А для меня Сулейман Великолепный незабываем: я видела гробницы, и его, и Роксоланы, отделанные волшебными изразцами, мечеть, названную его именем, и другие, построенные его - и моим! - любимым архитектором Мимаром Синаном. Всё же, бОльшую часть того, что мы проходим, я не знаю, вернее, часто могу угадать, но гадать не хочу - хочу знать точно. А ещё я хотела бы знать, повлияет ли на моего ребёнка тот факт, что половину своей жизни внутри меня он провёл в путешествиях, а вторую - у плиты и духовки.