На прошлой неделе, помимо кетчупа из боярышника, я сварила варенье про свою жизнь. Из ежевики и терновых ягод. Собирала в солнечный ленивый день по изгородям вокруг детской школы, как всегда, в неподходящих турецких шальварах, цепляющихся за каждую колючку; вылезла вся покрытая царапинами и волдырями от крапивы и с чернильными пальцами. Дети сначала помогали, особенно Уилфред (он любит участвовать в организованных и организующих процессах), потом просто скакали вокруг, ковыряли землю палками, нашли какой-то волшебный пень и лазали по нему, в общем, тоже были счастливы. Потом вся эта ягодная красота некоторое время немым упрёком оформляла собой нашу столовую и холодильник и сообщала всем желающим, что, пока я не запинаю себя сварить, наконец, варенье, больше ничего в холодильник не поместится, а мушки-дрозофилы будут с нами всегда. Потом я варила его, конечно же, на ночь глядя и, конечно же, увлеклась деталями - стала вылавливать терновые косточки прямо в процессе. Варенье перекипело, стало густое, хоть ножом режь, и немножко слишком сладкое, а косточки я всё равно поймала не все. В банках косточки похожи на маленькие планеты в густо-фиолетовом космосе - цвет у варенья такой же густой, как консистенция, просто идеальный цвет для бархата на платье хэллоуинской ведьме. А вкус... сладость и горечь одновременно, счастье с терпким привкусом потери. И косточки иногда. Жизнь, как и было сказано.