Конечно, день рожденья только раз в году, но никто мне не указ, когда его начинать праздновать. Я считаю, что начала ещё в Питере, и благополучно продолжаю.
Вчера любимые коллеги одарили меня вазой. Довольно большой, стеклянной, в коробке, профессионально завёрнутой в бумагу и завязанной огромным золотым бантом. Не знаю, что на них нашло, потому что весь год я, "дежурная по дням рожденья", покупала им всем весёленькие пенальчики и блокноты из любимого канцелярского магазина. Тем не менее, факт остаётся фактом: таких подарков я, кажется, ещё никогда не получала. Во-первых, ваз (не в счёт мелкие вазочки, которые мы дарили друг другу в школе и на первых курсах, за неимением денег и внезапным изобилием продукции студентов художественных училищ), а во-вторых, чего бы то ни было, так пафосно упакованного. Можно сказать, веха.
А подруга, сидящая дома с младенцем, коварно заслала в школу мужа, чтобы он положил мне на полку подарок и открытку. Я нетерпеливо разодрала конверт и была наказана: оттуда на мой рабочий стол блестящим роем высыпались маленькие бабочки из фольги. Так и провела весь день в бабочках, потом аккуратно все собрала, принесла домой и рассыпала по каминной полке, перед рядом открыток.
После работы в четверг и пятницу пыталась совершить единственный в году шоппинг, не чреватый мучительным чувством вины, поскольку на подарочные деньги. Но не встретила ничего, что запало бы мне в душу, хотя получила удовольствие от примерки почти всего подряд.
А сегодня мы с мужем собрались собственно праздновать, так как я хотела куда-нибудь выбраться, а в воскресенье транспорт ходит редко. Я свалила выбор места на Джона, он напряг фантазию и Интернет и придумал.
Правда, праздник мог и не получиться - на носу полнолуние, поэтому утро мы начали с диких воплей друг на друга. Да и погода решила соответствовать: солнце выглянуло ровно на полчаса, чтобы дать мне возможность полюбоваться чёрным-чёрным дроздом с оранжевым клювом на ослепительно-белой кормушке, построенной мужем, пока я была в Питере. (Интересно, это тот же самый дрозд, что пристроился петь в пять утра под (или над) окном нашей спальни?) А дальше небо затянуло серым, и в форточку со свистом ворвался ледяной ветер. А мы поругались, помирились, на ходу проглотили яичницу, кое-как покидали провизию в рюкзак и выскочили из дома, чтобы прибежать к автобусу ровно впритык. Ну да, конечно, мы отправились на пикник! Что ещё могло прийти в голову человеку, женатому на безумной ведьме? Он нашёл в Интернете место, которое не могло меня не прельстить, и даже трогательно закупил все продукты: салатики в коробочках, копчёную сёмгу, чёрный хлеб, яблочный сок и ананас. И яйца сварил - какой же пикник на обочине без крутых яиц и соли в коробочке из-под фотоплёнки?
А теперь экскурс в историю. Городок Уорбойз впервые упоминается в исторических документах в 10 веке, хотя в округе обнаружены следы поселений ещё с 8 тыс. до н.э. Однако, знаменит он не возрастом (в Британии этим трудно удивить), а охотой на ведьм. В 1589 году 10-летняя девочка, дочь местного сквайра, начала заходиться в странных припадках. Никакое лечение не помогало, припадки учащались и вскоре перекинулись и на её сестёр, и даже некоторых служанок. Виной тому дети назвали 76-летнюю Элис Сэмьюэл. Ничего не напоминает? Ну да, Салемские колдуньи, только лет на 50 раньше и по другую сторону Атлантики. Припадки продолжались несколько лет, девочки придумывали, что хотели, включая, конечно, имена духов, которые в них "вселялись" и их связь с "ведьмой". В 1590 году в Уорбойз приехала леди Кромвель, бабушка Оливера, и сильно гневалась на старушку, на что та ответила: "Почему вы обращаетесь так со мной? Ведь я ещё не сделала вам ничего дурного." Это "ещё" её в конце концов и погубило, потому что леди стали мучать кошмары и вскоре она умерла. Элис Сэмьюэл, её дочь и мужа дочери судили за колдовство и убийство с помощью колдовства и повесили в 1593 году. Об этом случае была позднее написана поучительная брошюра, содержащая подробное изложение событий и полезные советы по обнаружению и изведению ведьм, которая получила широкое распространение, в том числе, и в колониях.
Вот такие дела. А ведьма сейчас весело красуется на эмблеме местной начальной школы (очень кстати, если учесть связь с детьми) и на флюгере часовой башни на центральном перекрёстке.
читать дальше
Трудно придумать более подходящий способ отметить мой день рождения, чем приехать в деревню, где в 16 веке охотились на ведьм, и устроить пикник в близлежащем лесу. Что мы и сделали.
До леса (маленького островка, оставшегося от некогда бескрайних британских лесов, немного расширенного за счёт территории скончавшейся железнодорожной станции и превращённого в мини-заповедник) ходу было полчаса, но даже за это время к нам вернулись знакомые по множеству поездок восхитительные ощущения - ветра в лицо, дороги под подошвами походных ботинок, тихо-тихо плывущих мимо пейзажей, птичьего щебета в белой терновой пене живых изгородей. С этой весенней английской акварельностью совершенно ничего невозможно сделать - ни снять, ни озвучить в прозе или стихах. Только написать акварелью - или просто смотреть на голубые холмы, на нежнейшие переливы зелени, на тонкий, начинающий размываться узор деревьев.
Лес мы увидели издалека - он оказался восхитительно компактным.
читать дальше
И сказочным. Чисто английским, сказочным лесом, с кудрявыми деревьями, с ковром лесных гиацинтов, с какой-то брошенной старой телегой, с лимонно-жёлтыми дикими примулами, с дорогой меж двух крутых склонов, проложенной на месте рельс, с плющом, с запахом дикого чеснока... Лес, где цветут лесные гиацинты, - одно из самых опасных мест для человека, потому что именно там любят собираться фейри. Я их очень хорошо понимаю.

читать дальше

















Мы устроили пикник на обочине широкой тропы, как водится, на брёвнышке (последнее фото). Немного замёрзли, согрелись страшно крепким чаем, расчленили пол-ананаса. В моей жизни было много лесных привалов, но привал с ананасом - первый раз. Потом нарвали листьев чеснока (которые я вечером успешно добавила в кускус с турецким горохом, бататом и курагой) и побродили ещё по лесу, надеясь услышать звон голубых колокольчиков, под который танцуют фейри, смертельно опасный, потому что его не забыть никогда. Колокольчики не звенели, но пели птицы, и скрипели на ветру кружевные ветки деревьев. Второй подарок-веха: мне ещё никогда не дарили цветущий лес.
А потом мы вернулись в Уорбойз, осмотрели церковь и пришли на автобусную остановку, где промёрзли следующий полчаса совершенно напрасно, потому что автобус не появился, да и не должен был, поскольку стояли мы совсем не в том месте. Мы решили ждать следующего в пабе "Белый олень", который, к счастью, оказался близко от правильной остановки и где Джон пил кофе, а я - Гиннес и какой-то местный эль, пахнущий цветами бузины. Мы выбрали помещение, где не играли в бильярд, а только два старых пергюнта весло надирались у стойки, и поэтому уютная комната с выступающими балками и нежно бликующими кожаными креслами была почти наша. И Джону с пятой попытки даже удалось сфотографировать меня, не отрезав никакую жизненно важную часть - ни голову, ни стакан. И я была счастлива, как только бывает после целого дня на природе, когда удалось замёрзнуть и согреться несколько раз и наглотаться свежести и тишины.

читать дальшеМолоток и рельеф в церкви, 12 век


Гиннес и кофе