У меня в рюкзаке наконец-то нет изжёванной посылки, которую я таскала с собой почти неделю, пока не доползла до почты, но зато есть: миндальное мыло, которое потихоньку ароматизирует мои многочисленные блокноты, бутылка французского вина, зелёная, как изумруд, и новый роман Нила Геймана. Зашла в книжный за открыткой для заболевшей коллеги и наткнулась на "Кладбищенскую книгу". Как обидно, когда такие находки совпадают с желанием писать самой.
В магазинах и рекламных роликах уже вовсю наступила сверкающая лампочками, праздничная, совершенно мифическая зима, а вокруг, вместо привычного сырого, нехолодного междусезонья, которое обычно продолжается с конца октября до середины февраля, ещё самая настоящая осень. Я вас уверяю, таких осеней (есть такое слово?) не бывало раньше на маленьком зелёном острове. Осень в Англии была приятная, тёплая, дождливая и короткая. Листья сворачивались в трубочку и падали все разом, как по команде. И не было этой пронзительности, этих распластанных ладоней на асфальте, этого золотого прощального трепета по пути с чёрной ветки на чёрную воду, мерцания мокрого вороха под ногами, в который, кажется, можно уйти с головой, постепенно редеющей росписи неба, сладкого запаха лёгкой смерти. Когда-то в далёком болотном городе мне казалось, что я тоже умираю вместе с листьями. Потом мне долго ничего особенного не казалось, просто нравилось носить летние туфли почти до самой зимы и жмуриться от бледного света. В этом году, если бы у меня было такое желание, вполне можно было бы поумирать. Но увы (или слава богу?), те времена прошли, умирать мне не хочется, а хочется только смотреть на умирающие листья и убивать героев в осенней листве в мрачных сказках. (В каком это советском фильме про шпиёнов кого-то так красиво застрелили в осеннем парке?)
А на сказки наводит всё. Вчера мой утренний поезд шёл через сказочное королевство, где на золотой воде из клубящегося тумана выступали смутные острова, и под полосатым небом плыли золотые птицы. А сегодня то же самое королевство превратилось в болота, ведущие в Мордор, где на дне лежат злобные мёртвые воины.
Коридоры школы полны медных пластинок - буковых листьев, мак на пальто истрепался и колет мне пальцы булавкой, когда я завязываю шарф, я разглядываю небо во всех подробностях, ведь скоро оно станет просто серым, и пытаюсь не поддаваться силам зла маркетинга и не покупать ни полосатых свитеров, ни блестящих маек - ни то, ни другое мне некуда будет надеть. (Хотя футболку с блестяшей паутиной на спине сегодня ну очень хотелось купить.) А на ряду вишнёвых деревьев по пути в колледж среди последних, прощально дрожащих оранжевых листьев пробились розовые цветы.
А добрый муж в выходные вместе с букетом чудесных хризантем, бархатных и тёмных, как папские одеяния на портретах Тициана, подарил мне свою простуду, и она постепенно начинает проникаться ко мне нежными чувствами.